Стилистика и жанровое своеобразие романа

Страница 1

В «Преступлении и наказании» внутренняя драма своеобразным приемом вынесена на людные улицы и площади Петербурга. Действие все время перебрасывается из узких и низких комнат в столичные кварталы. На улице Соня приносит себя в жертву, здесь падает замертво Мармеладов, на мостовой истекает кровью Катерина Ивановна, на проспекте перед каланчой застреливается Свидригайлов, на Сенной площади пытается всенародно покаяться Раскольников. Многоэтажные дома, узкие переулки, пыльные скверы и горбатые мосты – вся сложная конструкция большого города середины столетия вырастает тяжеловесной и неумолимой громадой над мечтателем о безграничных правах и возможностях одинокого интеллекта.

При этой сложности внутренней тематики совершенно изумителен по своей цельности и полноте основной тон повествования. Он словно вбирает в себя все интонации и оттенки отдельных сцен и образов – столь разнородные мотивы Сони, Свидригайлова, Раскольникова, Мармеладова, старухи, – чтобы слить их воедино и постоянным возвращением к этим господствующим и сменяющимся темам сообщить роману как бы некоторое симфоническое звучание современного Петербурга, сливающее огромное многоголосие его подавленных рыданий и возмущенных воплей в единое и мощное целое раскольниковской трагедии.

Во второй половине сложного и все усложняющегося XIX века Достоевский не устрашился наделить своего героя выразительной, вызывающе наглядной фамилией, как бы в духе классицизма: Раскольников, расколотый человек.

В душе Раскольникова идет жестокая, непримиримая борьба правых и неправых целей, определяющих и свои средства.

Очень много проясняют слова Разумихина: «Полтора года я Родиона знаю: угрюм, мрачен, надменен и горд; в последнее время (а может, гораздо прежде) мнителен и ипохондрик. Великодушен и добр… Иногда, впрочем, вовсе не ипохондрик, а просто холоден и бесчувствен до бесчеловечия, право, точно в нем два противоположных характера поочередно сменяются»[3].

«Два противоположных характера» – две противоположные цели.

Буквально каждому факту со знаком «минус» в жизни, в сознании, в чувствах Раскольникова противостоит факт другой, со знаком «плюс», и наоборот. Эта сшибка противоположных характеров, целей – с первой страницы и до последней. Эта ошибка – все время, во всем. Она – в уме и сердце, в словах и делах, в сознании и подсознании, наяву и во сне. Даже сны его – тоже разные, противоположные. Есть сон – предостережение от убийства. И другой сон – повторение убийства. Есть, в сущности, два финала романа. У Раскольникова «проклятая мечта», «мрачный восторг», «кровь по совести». Каждое слово его расколото, диалогизировано, в каждом, по выражению М. Бахтина, – «внутриатомный контрапункт»[4]. Это и предопределяется борьбой «двух характеров».

«Добро» ни в какой мере не является мотивом преступления Раскольникова. «Добро» сначала противостояло преступлению, потом капитулировало перед ним, а еще потом – стало незаметно прикрывать собой нагую правду: «Я просто убил, для себя убил, для себя одного…» «Добро» превратилось в самообман, а самообман – необходимое звено в сложнейшей структуре самосознания Раскольникова. И структура эта непостижима без выявления и рассмотрения этого звена.

Самообман и призван замаскировать (незаметно для самого себя) внутреннюю борьбу противоположных целей и выдать ее за борьбу правых целей лишь с неправыми средствами. Самообман и предназначен скрыть внутреннюю борьбу мотивов за и против преступления.

Если бы Раскольников потерпел поражение в своей схватке с чуждым ему миром, в схватке во имя целей правых – уже это было бы социальной трагедией. И она, такая трагедия, в романе есть, но есть она лишь в качестве исходной, заданной предпосылки еще более глубокой трагедии. Раскольников пытался делать «добро людям», не жалел себя, жертвовал собой, но все это оказалось напрасным. И вот тут-то трагедия его и углубляется. Он терпит второе, несравненно более страшное поражение – самое страшное из всех возможных – поражение внутреннее: чуждый, ненавистный мир заражает и его самого, сначала незаметно отравляя в зародыше даже лучшие его намерения, а потом и прямо превращая их в худшие. Оказывается, Раскольникова уже не устраивает не этот мир, а лишь его место в этом мире. Не скверную пьесу хочет он отменить, а пытается (безнадежно) сыграть в ней лишь другую роль, роль главного героя. Бунт против мира оборачивается примирением с ним на условии своего верховенства.

Недостижимость «всеобщего счастья» – вот его главное, трагическое убеждение, на котором держится вся его теория, вот решающая, исходная посылка его страшной искренности, его преступления и его самообмана.

Таким образом, на протяжении всего романа мы видим не детектив, который увлекает, и зачаровывает какими-либо тайнами. А оборотную сторону человеческой души. Ведь именно об этом все произведение Достоевского. Все действие, которое происходит в романе, упирается в Раскольникова: он думает, он пишет, он чувствует, он убеждает.

Похожие публикации:

Наполеон как кумир поколений
Все девятнадцатое столетие пронизано отзвуками наполеоновского мифа. Наполеон - человек века: он потряс воображение нескольких поколений. К нему - к его славе и судьбе, к его взлету и падению прикованы взоры. Все он, все он - пришлец сей ...

"Домби и сын"
Все эти особенности таланта Диккенса ярко сказываются в одном из лучших его романов — "Домби и сын" (Dombey and Son, 1848). Огромная серия фигур и жизненных положений в этом произведении изумительны. Фантазия Диккенса, изобретат ...

Неомифологизм как прием создания маски автора
Маской автора принято считать средство удержания внимания реципиента, испытывающего трудности при прочтении постмодернистского текста. «Именно она является тем камертоном, который настраивает и организует реакцию имплицитного (а заодно и ...