Многообразие статей Г.А. Лароша

Тематика статей Лароша разнообразна: проблемы реализма, идейная позиция художника, роль критика и доступная ему мера объективности в оценке близких или чуждых явлений искусства. Эти вопросы освещены с наибольшей полнотой в статьях о литературе, что, несомненно, объясняется самой природой ее. Но, конечно, мысли Лароша выходят за границы словесного искусства, и многое из того, что им сказано, приложимо к музыке. Ведь он нередко проводил параллели между творчеством Шумана и Байрона, Берлиоза и французских поэтов-романтиков, Глинки и Пушкина и т.д. Ларош писал, что идея художественного произведения обусловливается отношением его творца к изображаемой действительности, вытекает из сущности жизни. Объективность - высшая цель художника. Но объективность в понимании Лароша ничего общего не имеет с бесстрастием и равнодушием. В виде примера высшей объективности, когда творец как бы растворяется в изображаемом, он называет Шекспира, Гёте, а среди современников - Л. Толстого. Анализируя сцену встречи Анны Карениной с сыном, Ларош писал: "Заметьте: это обыкновенное искусство! Ни одного слова лишнего, ни одной черты "от себя", от автора, ни одного выражения, намекающего на желание идеализировать". Эту объективность Толстого критик противопоставляет творчеству Диккенса, который не может и не хочет скрыть личного отношения к изображаемому.

В той же статье Ларош провел параллель между Толстым и Достоевским: "По силе психического проникновения графу Л. Толстому нет в настоящую минуту писателя равного ни в одной иностранной литературе, и подходит к нему разве г. Достоевский. Но у высокоталантливого же своеобразного автора "Преступления и наказания" и "Бесов" анализ, доходящий иногда до психиатрических глубей, уже иному, кроме него недоступных, отзывается всегда тою нервною болезненною нотою, входит преобладающим звуком в индивидуальность самого автора . Реальность подробностей в созданиях г. Достоевского освещается им, как в фантастически-художественных картинах Рембрандта, произвольным распределением света и теней. Творчество графа Л. Толстого, как у Клода Лоррена, этого царя пейзажистов - все на солнце. Свет со всех сторон обливает его картины, проникает сквозь все, вызываемое им из жизни к художественному воспроизведению. Как природа в ясный осенний полдень, все у него пригревается, не изнемогая под этим светом, движется и живет в неотразимом обаянии ясности, трезвости и правды. Эта трезвость и художническое спокойствие, словно заимствованные у писателей классического мира, составляет отличительную черту . гения Льва Толстого". Творчество Л. Толстого, а в литературе французской - Флобера, для Лароша было высшим воплощением художественной правды; их произведения раскрывали действительность во всей ее сложности, многообразии, противоречивости.

Пламенный поклонник Толстого и Флобера, критик отвергал как чуждые правде жизни, гипертрофированные, натуралистические тенденции в искусстве, предметом изображения становилось не типическое и характерное, а исключительное, зачастую болезненное, не общее, а частное. Столь же отрицательно относился Ларош к теории "искусства для искусства" и "чистой поэзии", якобы свободной от нужд и потребностей современности. Он писал: "Поэзия, занятая только собою, как мифологический Нарцисс, не только лишается общедоступного интереса и становится достоянием одних замкнутых клик, но и мало-помалу лишается соков, хилеет и чахнет. Поэзия может говорить о женихе и невесте, о любовнике и любовнице, об отце и сыне, о матерее и сестре, о царе и нищем, о воине и схимнике, о святом и преступнике, о зеленой дубраве и мертвой пустыне, обо всем скорее, чем о поэте. В этом смысле можно сказать, что наименее поэтические задачи - вопросы литературы и эстетики. Только большой талант, да и тот только отчасти, может превозмочь ту фальшь, которая заключается в стихотворении, прославляющем стихотворство". В статье, посвященной А.К. Толстому, критик опровергает представление о свободе его поэзии от "злобы дня". "Ему некогда мнилось, что он нейтрален в спорах политических партий и, так сказать, парит над ними в свободной высоте". Приведя знаменитую автохарактеристику поэта "Двух станов не боец, но только гость случайный", Ларош заключал: "Лучше нельзя было выразить объективного отношения к политике и свободе от всякого узкого предрассудка, от всякого кумовства и ослепления. Но если даже эта автохарактеристика была верна в данную минуту (в чем позволительно усомниться), она оказалась вполне ошибочною через несколько лет", то есть в 60-е годы. Ларош отметил тенденциозный характер ряда сатирических произведений поэта, опровергающих представление о нем как о художнике, независимом от обоих враждующих лагерей. Ларошу, человеку высокой культуры, было чуждо представление о том, что цель и назначение жизни сводится к наслаждению ее благами, к духовному эпикуреизму. Он писал: "Нет сомнения, что . чтение поэтов, философов, историков . ученых - наслаждение несравненное; но не одним наслаждением живет человечество и не одно счастье воспитывает дух . Страдания и бедствия, трудности и лишения . так же необходимы для воспитания духа, как и упоение поэтическим образом или философскою мыслью, и нередко самый сильный, самый оригинальный гений вырастает не на "культурной" почве, а на войне, в лагере, в гарнизоне или за плугом, за ткацким станком, за типографской машиной". Ларош поясняет, что он не проповедует отречения от образованности в духе Руссо, но хочет напомнить "о тех великих силах, которые существуют вне культуры и которые игнорировать никак нельзя, потому что о них то и дело напоминает история".

Похожие публикации:

Нет бога, кроме красоты, и поэт - ее пророк
Каждому из нас известно, что красота пробуждает в человеке доброту и искренность, светлые и прекрасные чувства. Она облагораживает и наполняет жизнь человека чудодейственным смыслом, ведь он всегда стремился к прекрасному, к пониманию кр ...

Роль античной мифологии в культуре. Мифология в литературе
Античная литература (по латыни «антиквус» - значит « древний»), т. е. литература Греции и Рима, зародилась несколько тысячелетий назад. Она была самой ранней литературой в Европе. Греческая литература, или, точнее, письменные памятники гр ...

Океан Жюля Верна, я сравниваю с Интернетом
Океан интересен сам по себе, интересна и история его исследования. Жюль Верн - знаток истории открытий, в дальнейшем он напишет шеститомную "Историю великих путешествий и великих путешественников". Материала предостаточно. Прокл ...